|
Зонг-опера по классическому приключенческому роману Вальтера Скотта «Айвенго» для подростков 14-16 лет, рассчитанная на большую сцену. Фабульная структура романа в инсценировке не подвергается кардинальным изменениям, теми же, что и в первоисточнике остаются время и место действия. Но сценическое действие за счёт сеттинга, сценического оформления, динамики, манеры и ритма повествования, авторской организации сюжета и приёмов монтажа приобретает с одной стороны универсальность, с другой — актуальность. Основная, единственная и организующая действие декорация — стальная конструкция, «клетка», поделённая на секции, внутри и вокруг которой происходят события. Она используется то в качестве трибун на турнире, где все расположены согласно своему статусу, в качестве помещений в замке барона и т.д. Такое сценографическое решение отражает устройство мира, в котором ищет своё место главный герой: это сословное общество, где положение человека определяется его достатком, знатностью происхождения, вероисповеданием и т.д. Это материализация социальных рамок, предрассудков, которые необходимо преодолеть. Диалоговые эпизоды романа (место действия — закрытое пространство замка) разыгрываются в рамках в ""ячейки""/""секции"" (чем меньше пространства задействовано — тем больше акцент). Вне конструкции, вокруг и на авансцене — пространство хаоса, где действуют иные законы — локализуются эпические эпизоды (турнир, осада замка, финальная дуэль Буагильбера и Айвенго), сцены в дороге и в лесу (монах Тук и разбойники под предводительством Локсли тоже оказываются «вне системы»). Из «сумрачного леса» с блуждающими огнями, воем собак появляются образы, напоминающие персонажей фильма «Безумный Макс 2: Воин дороги» (1981).
В таком мире ищет своё место молодой Айвенго. И если романтический герой Вальтера Скотта по воле случая пассивен, во многом бессилен, принимает участие в действии преимущественно в ключевых открывающих и закрывающих эпизодах (турнир, защита Ревекки) и по сути своей не претерпевает изменений, то наш Айвенго проходит свой путь вместе со зрителем, одновременно и как участник истории, и как её сторонний наблюдатель. Да, он всё ещё точно знает, чего хочет, но, находясь в бреду после ранения, попадает в пространство забытия, сна, где встречается с «добрым бесом», искусителем, лжеучителем и лжепроводником, который даёт ему возможность наблюдать события истории, подвергать его принципы сомнению и делать выводы — шутом своего отца Седрика, Вамбой. Происходит встреча героя и «автора». Вход в пространство спектакля зрителя проводиться с элементами интерактива и так же осуществляется Вамбой — героем-рассказчиком, трикстером, своего рода организатором действа. Инфернальная фигура, не привязанная к месту и времени, он предстаёт нелегальным и навязчивым продавцом антиквариата, какие часто попадаются в поездах и электричках, и пытается заинтересовать новую аудиторию старой забытой историей, вводит зрителя в исторический контекст.
Третьей важной фигурой становится настоящий учитель и наставник Айвенго ー Ричард Львиное Сердце, скрывающийся под маской Чёрного Рыцаря. Выступая двойником Вамбы (шут и король ー две ипостаси одной сущности, ведь и Чёрного Рыцаря все держат за «дурака») и Айвенго (рыцарь олицетворяет собой добродетели, прямоту и непоколебимость убеждений, Ричард ー фигура противоречивая, свободная, деятельная, примиряющая), он существует на периферии пространства, выходя порой из тени, и исполняет финальную партию, объединяя под своим покровительством саксов и норманнов.
Двойственность, проявленная в романе на разных уровнях, подразумевает яркие, контрастные визуальные сценические образы героев (образующих пары в разных вариациях, дополняющие / противопоставленные друг другу), пространства, ситуаций ー а эти три составляющие в совокупности дают возможность ""играть"" с манерой повествования и динамикой. Например, во второй части (в замке Фрон де Бефа, вплоть до осады) резко меняется настроение: появление в подземелье барона (эталонного злодея) становится сценой из фильма ужасов (пытка Исаака), но затем, на контрасте, преобладают комические эпизоды ー помимо дурацкого письма, переодеваний Вамбы и Седрика, даже диалог де Барси и Ровены можно (и хочется) свести до комизма, понизить градус, не вредя содержанию (рыдания Ровены и смущение рыцаря). И вдруг, как гром среди ""ясного"" неба ー влюблённость храмовника. Множество параллельных эпизодов подталкивает к такому смешению/перебивке жанров, настроений, гиперболизации, экспрессивности, где-то даже комиксовости, пародийности, карикатурности. Конечно, аккуратно и при сохранении художественного единства: чтобы «любовные», идейные сцены воспринимались со вниманием, правильно акцентировались на фоне более зрелищных приключений, подвигов, битв, веселья. Акцент достигается работой со светом, исполнением зонгов.
Межжанровостью, полифоническим исполнением зонгов, сменой акцентов, массовостью сцен (осада замка) достигается динамика, соответствующая клиповому мышлению современного поколения. Но в этом безумном мире, в бешеном потоке событий прокручиваемой новостной ленты необходимо найти момент, остановится и донести важные мысли и вечные ценности, которые актуальны в любых условиях существования, при любом ритме жизни, в любом времени.
Свои позиции в зонгах отстаивают и женщины (Ревекка, Ровена, Ульрика), образы которых явлены в романе на периферии, но взгляды, истории и поступки которых влияют на ход событий, трагедии героев больше, чем можно подумать на первый взгляд.
