|
Каждый из героев спектакля представляет определенную позицию, сторону человеческой души на границе двух миров – детства, как мира наивности, идеализма и незащищенности и мира «взрослых игр», где царят свои жестокие законы. Спектакль будет решен во многом через элементы дворовых спортивных игр. В основу музыкальной составляющей войдут номера в стиле хип-хоп, а также сторонние музыкальные композиции. Текст сохранит свою легкость и ритмичность, это поможет создать вневременное пространство истории – многие из песен узнаваемы и популярны до сих пор: Иванушки, Курт Кобейн, рэп. Речитативы, закомпанованные с бытовыми сценами, сработают как Брехтовский прием, своеобразные «хип-хоп зонги».
Пространство будет разделено на три плана. На первом плане композиционно сложены в сплошную горизонтальную полосу бытовые предметы. Они работают по принципу театра-в-театре как реквизит, который используется персонажами в тех или иных сценах. Это костюмы, необходимые для сцен вещи: телевизор, приставка, красная занавеска, елка, садовая полуразрушенная статуя девочки-пионерки и куча пожухлых старых фотографий как садовые листья, игрушка-Чебурашка как самодельный божок-Кришна, пиджак с военными орденами и баян для сцены с баянистом. Все это вместе работает как бесконечная барахолка, признак времени, образ «барахолки» на всю страну. Также груда волнообразно сложенных вещей сработает как река воспоминаний, на берегу которой сидят персонажи.
Второй план – выстроенная на помосте уличная игровая площадка с баскетбольным кольцом, обнесенная полуразрушенным металлическим забором. Возвышающаяся площадка становится помостом-сценой, где ведутся баскетбольные бои за место под солнцем, где все могут высказаться, прочитав рэп или спев песню. Уличная спортплощадка в данном случае - единственное место, где подростки могут выразить себя. Перед площадкой проживают среди предметов-«знаков» ушедшей эпохи Мать и Отец, персонажи-осколки советского времени. Они также выйдут на площадку, но их высказывание будет отличаться – отец в образе спортивного комментатора в привычной ему командной манере будет руководить семейным обедом, а мать в сцене ухода Ельцина исполнит свою лиричную песню «Я тебе, конечно, верю…».
Площадка обнесена забором, который в некоторых сценах образует силуэт Кремля. В то время пока там, в Кремле, большие люди решают важные вопросы, все персонажи традиционно рвутся «В Москву, в Москву…» к лучшей жизни, находясь за забором, на обочине, рядом с рекой Иртыш. В сцене с Новым годом, когда Ельцин говорит свою прощальную речь, металлический забор освещается красным и становится Кремлевской стеной. Баскетбольное кольцо, в которое персонажи забрасывают мячи, становится желанием выиграть эту жизнь, достать до звезды.
На третьем плане – экран, на который транслируются баскетболисты, зарубежные рэперы, фейерверки, Ельцин, герои ушедшие – Пушкин и Лермонтов вперемешку с героями сегодняшними – мультяшными Бивисом и Баттхедом, сборная солянка советских идолов и идеалов подростковой культуры, узнаваемых и давно ставших мифологичными. Маленькая дворовая площадка при этом хрупкая, а вокруг нее и за ней с помощью проекции визуализируется «внешний мир», на экранах – динамика баскетбола, сюрреалистичные говорящие головы политиков, нависают ноги и головы разных геров – баскетболистов и певцов. Возникает динамика агрессии медиа-образов на разрушающийся мир советского двора с его кришно-Чебурашками.
Таким образом, концепция пространства – люди живут среди реки предметов, выброшенных идолов, идей, и только на помосте спортивной площадки они могут высказаться, посмотреть за забор этого пространства. Они кидают туда мячи – баскетболистам, которых видят на стене трансляции, поют в такт с рэперами, внимают говорящей голове Ельцина. И только Мужик решает перелезть через этот забор, уйти от бесконечной барахолки и агрессии, за пределы площадки, где находится целый мир и другой, сверкающий огнями, берег.
