Гроза

Кабанова

Если ты хочешь мать послушать, так ты, как приедешь туда, сделай так, как я тебе приказывала.

Кабанов

Да как же я могу, маменька, вас ослушаться!

Кабанова

Не очень-то нынче старших уважают.

Варвара

(про себя). Не уважишь тебя, как же!

Кабанов

Я, кажется, маменька, из вашей воли ни на шаг.

Кабанова

Поверила бы я тебе, мой друг, кабы своими глазами не видала да своими ушами не слыхала, каково теперь стало почтение родителям от детей-то! Хоть бы то-то помнили, сколько матери болезней от детей переносят.

Кабанов

Я, маменька...

Кабанова

Если родительница что когда и обидное, по вашей гордости, скажет, так, я думаю, можно бы перенести! А, как ты думаешь?

Кабанов

Да когда же я, маменька, не переносил от вас?

Кабанова

Мать стара, глупа; ну, а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать.

Кабанов

(вздыхая в сторону). Ах ты, господи! (Матери.) Да смеем ли мы, маменька, подумать!

Кабанова

Ведь от любви родители и строги-то к вам бывают, от любви вас и бранят-то, всё думают добру научить. Ну, а это нынче не нравится. И пойдут детки-то по людям славить, что мать ворчунья, что мать проходу не дает, со свету сживает. А, сохрани господи, каким-нибудь словом снохе не угодить, ну и пошел разговор, что свекровь заела совсем.

Кабанов

Нешто, маменька, кто говорит про вас?

Кабанова

Не слыхала, мой друг, не слыхала, лгать не хочу. Уж кабы я слышала, я бы с тобой, мой милый, тогда не так заговорила. (Вздыхает.) Ох, грех тяжкий! Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну и согрешишь, рассердишься. Нет, мой друг, говори, что хочешь, про меня. Никому не закажешь говорить: в глаза не посмеют, так за глаза станут.

Кабанов

Да отсохни язык...

Кабанова

Полно, полно, не божись! Грех! Я уж давно вижу, что тебе жена милее матери. С тех пор как женился, я уж от тебя прежней любви не вижу.

Кабанов

В чем же вы, маменька, это видите?

Кабанова

Да во всем, мой друг! Мать чего глазами не увидит, так у нее сердце вещун, она сердцем может чувствовать. Аль жена тебя, что ли, отводит от меня, уж не знаю.

Кабанов

Да нет, маменька! Что вы, помилуйте!

Катерина

Для меня, маменька, всё одно, что родная мать, что ты, да и Тихон тоже тебя любит.

Кабанова

Ты бы, кажется, могла и помолчать, коли тебя не спрашивают. Не заступайся, матушка, не обижу небось! Ведь он мне тоже сын; ты этого не забывай! Что ты выскочила в глазах-то поюлить! Чтобы видели, что ли, как ты мужа любишь? Так знаем, знаем, в глазах-то ты это всем доказываешь.

Варвара

(про себя). Нашла место наставления читать.

Катерина

Ты про меня, маменька, напрасно это говоришь. Что при людях, что без людей, я всё одна, ничего я из себя не доказываю.

Кабанова

Да я об тебе и говорить не хотела; а так, к слову пришлось.

Катерина

Да хоть и к слову, за что ж ты меня обижаешь?

Кабанова

Экая важная птица! Уж и обиделась сейчас.

Катерина

Напраслину-то терпеть кому ж приятно!

Кабанова

Знаю я, знаю, что вам не по нутру мои слова, да что ж делать-то, я вам не чужая, у меня об вас сердце болит. Я давно вижу, что вам воли хочется. Ну что ж, дождетесь, поживете и на воле, когда меня не будет. Вот уж тогда делайте что хотите, не будет над вами старших. А может, и меня вспомянете.

Кабанов

Да мы об вас, маменька, денно и нощно бога молим, чтобы вам, маменька, бог дал здоровья и всякого благополучия и в делах успеху.

Кабанова

Ну, полно, перестань, пожалуйста. Может быть, ты и любил мать, пока был холостой. До меня ли тебе; у тебя жена молодая.

Кабанов

Одно другому не мешает-с: жена само по себе, а к родительнице я само по себе почтение имею.

Кабанова

Так променяешь ты жену на мать? Ни в жизнь я этому не поверю.

Кабанов

Да для чего же мне менять-с? Я обеих люблю.

Кабанова

Ну да, да, так и есть, размазывай! Уж я вижу, что я вам помеха.

Кабанов

Думайте как хотите, на всё есть ваша воля; только я не знаю, что я за несчастный такой человек на свет рожден, что не могу вам угодить ничем.

Кабанова

Что ты сиротой-то прикидываешься! Что ты нюни-то распустил? Ну, какой ты муж? Посмотри ты на себя! Станет ли тебя жена бояться после этого?

Кабанов

Да зачем же ей бояться? С меня и того довольно, что она меня любит.

Кабанова

Как зачем бояться! Как зачем бояться! Да ты рехнулся, что ли? Тебя не станет бояться, меня и подавно. Какой же это порядок-то в доме будет? Ведь ты, чай, с ней в законе живешь. Али, по-вашему, закон ничего не значит? Да уж коли ты такие дурацкие мысли в голове держишь, ты бы при ней-то, по крайней мере, не болтал да при сестре, при девке; ей тоже замуж идти: этак она твоей болтовни наслушается, так после муж-то нам спасибо скажет за науку. Видишь ты, какой еще ум-то у тебя, а ты еще хочешь своей волей жить.

Кабанов

Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить!

Кабанова

Так, по-твоему, нужно всё лаской с женой? Уж и не прикрикнуть на нее, и не пригрозить?

Кабанов

Да я, маменька...

Кабанова

(горячо). Хоть любовника заводи! А! И это, может быть, по-твоему, ничего? А! Ну, говори!

Кабанов

Да, ей-богу, маменька...

Кабанова

(совершенно хладнокровно). Дурак! (Вздыхает.) Что с дураком и говорить! только грех один! Молчание. Я домой иду.

Кабанов

И мы сейчас, только раз-другой по бульвару пройдем.

Кабанова

Ну, как хотите, только ты смотри, чтобы мне вас не дожидаться! Знаешь, я не люблю этого.

Кабанов

Нет, маменька! Сохрани меня господи!

Кабанова

То-то же! (Уходит.)

Катерина

Так ты, Варя, жалеешь меня?

Варвара

(глядя в сторону). Разумеется, жалко.

Катерина

Так ты, стало быть, любишь меня? (Крепко целует.)

Варвара

За что ж мне тебя не любить-то!

Катерина

Ну, спасибо тебе! Ты милая такая, я сама тебя люблю до смерти. Молчание. Знаешь, мне что в голову пришло?

Варвара

Что?

Катерина

Отчего люди не летают!

Варвара

Я не понимаю, что ты говоришь.

Катерина

говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь? (Хочет бежать.)

Варвара

Что ты выдумываешь-то?

Катерина

(вздыхая). Какая я была резвая! Я у вас завяла совсем.

Варвара

Ты думаешь, я не вижу?

Катерина

Такая ли я была! Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках? Вот я тебе сейчас расскажу. Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью. У меня цветов было много-много. Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы — у нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет. Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было!

Варвара

Да ведь и у нас то же самое.

Катерина

Да здесь всё как будто из-под неволи. И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится. Точно как всё это в одну секунду было. Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается! А знаешь: в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идет, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют. А то, бывало, девушка, ночью встану — у нас тоже везде лампадки горели — да где-нибудь в уголке и молюсь до утра. Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу; так меня и найдут. И об чем я молилась тогда, чего просила — не знаю; ничего мне не надобно, всего у меня было довольно. А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и всё поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то будто я летаю, так и летаю по воздуху. И теперь иногда снится, да редко, да и не то.

Варвара

А что же?

Катерина

(помолчав). Я умру скоро.

Варвара

Полно, что ты!

Катерина

Нет, я знаю, что умру. Ох, девушка, что-то со мной недоброе делается, чудо какое-то. Никогда со мной этого не было. Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или... уж и не знаю.

Варвара

Что же с тобой такое?

Катерина

(берет ее за руку). А вот что, Варя, быть греху какому-нибудь! Такой на меня страх, такой-то на меня страх! Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что. (Хватается за голову рукой.)

Варвара

Что с тобой? Здорова ли ты?

Катерина

Здорова... Лучше бы я больна была, а то нехорошо. Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду. Думать стану — мыслей никак не соберу, молиться — не отмолюсь никак. Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да всё про такие дела нехорошие. И то мне представляется, что мне самое себя совестно сделается. Что со мной? Перед бедой перед какой-нибудь это! Ночью, Варя, не спится мне, всё мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково говорит со мной, точно голубит меня, точно голубь воркует. Уж не снятся мне, Варя, как прежде, райские деревья да горы; а точно меня кто-то обнимает так горячо-горячо, и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду...

Варвара

Ну?

Катерина

Да что же это я говорю тебе: ты — девушка.

Варвара

(оглядываясь). Говори! Я хуже тебя.

Катерина

Ну, что ж мне говорить? Стыдно мне.

Варвара

Говори, нужды нет!

Катерина

Сделается мне так душно, так душно дома, что бежала бы. И такая мысль придет на меня, что, кабы моя воля, каталась бы я теперь по Волге, на лодке, с песнями, либо на тройке на хорошей, обнявшись...

Варвара

Только не с мужем.

Катерина

А ты почем знаешь?

Варвара

Еще бы не знать!..

Катерина

Ах, Варя, грех у меня на уме! Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала! Не уйти мне от этого греха. Никуда не уйти. Ведь это нехорошо, ведь это страшный грех, Варенька, что я другого люблю?

Варвара

Что мне тебя судить! У меня свои грехи есть.

Катерина

Что же мне делать! Сил моих не хватает. Куда мне деваться; я от тоски что-нибудь сделаю над собой!

Варвара

Что ты! Что с тобой! Вот погоди, завтра братец уедет, подумаем; может быть, и видеться можно будет.

Катерина

Нет, нет, не надо! Что ты! Что ты! Сохрани господи!

Варвара

Чего ты так испугалась?

Катерина

Если я с ним хоть раз увижусь, я убегу из дому, я уж не пойду домой ни за что на свете.

Варвара

А вот погоди, там увидим.

Катерина

Нет, нет, и не говори мне, я и слушать не хочу!

Варвара

А что за охота сохнуть-то! Хоть умирай с тоски, пожалеют, что ль, тебя! Как же, дожидайся. Так какая ж неволя себя мучить-то! Входит барыня с палкой и два лакея в треугольных шляпах сзади.

Феклуша

Милая девушка, всё-то ты за работой! Что делаешь, милая?

Глаша

Хозяина в дорогу собираю.

Феклуша

Аль едет куда свет наш?

Глаша

Едет.

Феклуша

На́долго, милая, едет?

Глаша

Нет, не на́долго.

Феклуша

Ну, скатертью ему дорога! А что, хозяйка-то станет выть аль нет?

Глаша

Уж не знаю, как тебе сказать.

Феклуша

Да она у вас воет когда?

Глаша

Не слыхать что-то.

Феклуша

Уж больно я люблю, милая девушка, слушать, коли кто хорошо воет-то! Молчание. А вы, девушка, за убогой-то присматривайте, не стянула б чего.

Глаша

Кто вас разберет, все вы друг на друга клеплете, что вам ладно-то не живется? Уж у нас ли, кажется, вам, странным, не житье, а вы все ссоритесь да перекоряетесь; греха-то вы не боитесь.

Феклуша

Нельзя, матушка, без греха: в миру живем. Вот что я тебе скажу, милая девушка: вас, простых людей, каждого один враг смущает, а к нам, к странным людям, к кому шесть, к кому двенадцать приставлено; вот и надобно их всех побороть. Трудно, милая девушка! Глаша. Отчего ж к вам так много?

Феклуша

Это, матушка, враг-то из ненависти на нас, что жизнь такую праведную ведем. А я, милая девушка, не вздорная, за мной этого греха нет. Один грех за мной есть, точно; я сама знаю, что есть. Сладко поесть люблю. Ну так что ж! По немощи моей господь посылает.

Глаша

А ты, Феклуша, далеко ходила?

Феклуша

Нет, милая. Я, по своей немощи, далеко не ходила; а слыхать — много слыхала. Говорят, такие страны есть, милая девушка, где и царей-то нет православных, а салтаны землей правят. В одной земле сидит на троне салтан Махнут турецкий, а в другой — салтан Махнут персидский; и суд творят они, милая девушка, надо всеми людьми, и что ни судят они, всё неправильно. И не могут они, милая, ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен. У нас закон праведный, а у них, милая, неправедный; что по нашему закону так выходит, а по ихнему всё напротив. И все судьи у них, в ихних странах, тоже все неправедные; так им, милая девушка, и в просьбах пишут: «Суди меня, судья неправедный!» А то есть еще земля, где все люди с песьими головами.

Глаша

Отчего ж так, с песьими?

Феклуша

За неверность. Пойду я, милая девушка, по купечеству поброжу: не будет ли чего на бедность. Прощай покудова!

Глаша

Прощай! Феклуша уходит. Вот еще какие земли есть! Каких-то, каких-то чудес на свете нет! А мы тут сидим, ничего не знаем. Еще хорошо, что добрые люди есть; нет-нет да и услышишь, что на белом свету делается; а то бы так дураками и померли. Входят Катерина и Варвара.

Явление девятое

Варвара

(покрывает голову платком перед зеркалом). Я теперь гулять пойду; а ужо нам Глаша постелет постели в саду, маменька позволила. В саду, за малиной, есть калитка, ее маменька запирает на замок, а ключ прячет. Я его унесла, а ей подложила другой, чтоб не заметила. На вот, может быть, понадобится. (Подает ключ.) Если увижу, так скажу, чтоб приходил к калитке.

Катерина

(с испугом отталкивая ключ). На что! На что! Не надо, не надо!

Варвара

Тебе не надо, мне понадобится; возьми, не укусит он тебя.

Катерина

Да что ты затеяла-то, греховодница! Можно ли это! Подумала ль ты? Что ты! Что ты!

Варвара

Ну, я много разговаривать не люблю; да и некогда мне. Мне гулять пора. (Уходит.)

Явление десятое

Катерина

(одна, держа ключ в руках). Что она это делает-то? Что она только придумывает? Ах, сумасшедшая, право, сумасшедшая! Вот погибель-то! Вот она! Бросить его, бросить далеко, в реку кинуть, чтоб не нашли никогда. Он руки-то жжет, точно уголь. (Подумав.) Вот так-то и гибнет наша сестра-то. В неволе-то кому весело! Мало ли что в голову-то придет. Вышел случай, другая и рада: так очертя голову и кинется. А как же это можно, не подумавши, не рассудивши-то! Долго ли в беду попасть! А там и плачься всю жизнь, мучайся; неволя-то еще горчее покажется. (Молчание.) А горька неволя, ох как горька! Кто от нее не плачет! А пуще всех мы, бабы. Вот хоть я теперь! Живу — маюсь, просвету себе не вижу! Да и не увижу, знать! Что дальше, то хуже. А теперь еще этот грех-то на меня. (Задумывается.) Кабы не свекровь!.. Сокрушила она меня... от нее мне и дом-то опостылел; стены-то даже противны. (Задумчиво смотрит на ключ.) Бросить его? Разумеется, надо бросить. И как он это ко мне в руки попал? На соблазн, на пагубу мою. (Прислушивается.) Ах, кто-то идет. Так сердце и упало. (Прячет ключ в карман.) Нет!.. Никого! Что я так испугалась! И ключ спрятала... Ну, уж, знать, там ему и быть! Видно, сама судьба того хочет! Да какой же в этом грех, если я взгляну на него раз, хоть издали-то! Да хоть и поговорю-то, так всё не беда! А как же я мужу-то!.. Да ведь он сам не захотел. Да может, такого и случая-то еще во всю жизнь не выдет. Тогда и плачься на себя: был случай, да не умела пользоваться. Да что я говорю-то, что я себя обманываю? Мне хоть умереть, да увидеть его. Перед кем я притворяюсь-то!.. Бросить ключ! Нет, ни за что на свете! Он мой теперь... Будь что будет, а я Бориса увижу! Ах, кабы ночь поскорее!..

Кабанова

Что это ты, кум, бродишь так поздно?

Дикой

А кто ж мне запретит?

Кабанова

Кто запретит! Кому нужно!

Дикой

Ну и, значит, нечего разговаривать. Что я, под началом, что ль, у кого? Ты еще что тут! Какого еще тут черта водяного!..

Кабанова

Ну, ты не очень горло-то распускай! Ты найди подешевле меня! А я тебе дорога! Ступай своей дорогой, куда шел. Пойдем, Феклуша, домой. (Встает.)

Дикой

Постой, кума, постой! Не сердись. Еще успеешь дома-то быть: дом-то твой не за горами. Вот он!

Кабанова

Коли ты за делом, так не ори, а говори толком.

Дикой

Никакого дела нет, а я хмелён, вот что!

Кабанова

Что ж ты мне теперь хвалить тебя прикажешь за это?

Дикой

Ни хвалить, ни бранить. А значит, я хмелён; ну, и кончено дело. Пока не просплюсь, уж этого дела поправить нельзя.

Кабанова

Так ступай, спи!

Дикой

Куда же это я пойду?

Кабанова

Домой. А то куда же!

Дикой

А коли я не хочу домой-то?

Кабанов

Отчего же это, позволь тебя спросить?

Дикой

А потому что у меня там война идет.

Кабанова

Да кому ж там воевать-то? Ведь ты один только там воин-то и есть.

Дикой

Ну так что ж, что я воин? Ну, что ж из этого?

Кабанова

Что? Ничего. А и честь-то не велика, потому что воюешь-то ты всю жизнь с бабами. Вот что.

Дикой

Ну, значит, они и должны мне покоряться. А то я, что ли, покоряться стану!

Кабанова

Уж немало я дивлюсь на тебя: столько у тебя народу в доме, а на тебя на одного угодить не могут.

Дикой

Вот поди ж ты!

Кабанова

Ну, что ж тебе нужно от меня?

Дикой

А вот что: разговори меня, чтобы у меня сердце прошло. Ты только одна во всем городе умеешь меня разговорить.

Кабанова

Поди, Феклуша, вели приготовить закусить что-нибудь. Феклуша уходит. Пойдем в покои!

Дикой

Нет, я в покои не пойду, в покоях я хуже.

Кабанова

Чем же тебя рассердили-то?

Дикой

Еще с утра с самого.

Кабанова

Должно быть, денег просили.

Дикой

Точно сговорились, проклятые; то тот, то другой целый день пристают.

Кабанова

Должно быть, надо, коли пристают.

Дикой

Понимаю я это; да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а всё добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить — обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека.

Кабанова

Нет над тобой старших, вот ты и куражишься.

Дикой

Нет, ты, кума, молчи! Ты слушай! Вот какие со мной истории бывали. О посту как-то, о великом, я говел, а тут нелегкая и подсунь мужичонка; за деньгами пришел, дрова возил. И принесло ж его на грех-то в такое время! Согрешил-таки: изругал, так изругал, что лучше требовать нельзя, чуть не прибил. Вот оно, какое сердце-то у меня! После прощенья просил, в ноги кланялся, право, так. Истинно тебе говорю, мужику в ноги кланялся. Вот до чего меня сердце доводит: тут на дворе, в грязи ему и кланялся; при всех ему кланялся.

Кабанова

А зачем ты нарочно-то себя в сердце приводишь? Это, кум, нехорошо. Дикой. Как так нарочно?

Кабанова

Я видала, я знаю. Ты коли видишь, что просить у тебя чего-нибудь хотят, ты возьмешь да нарочно из своих на кого-нибудь и накинешься, чтобы рассердиться; потому что ты знаешь, что к тебе сердитому никто уж не пойдет. Вот что, кум!

Дикой

Ну, что ж такое? Кому своего добра не жалко! Глаша входит.

Глаша

Марфа Игнатьевна, закусить поставлено, пожалуйте!

Кабанова

Что ж, кум, зайди! Закуси чем бог послал!

Дикой

Пожалуй.

Кабанова

Милости просим! (Пропускает вперед Дикого и уходит за ним.) Глаша, сложа руки, стоит у ворот.

Глаша

Никак, Борис Григорьич идет. Уж не за дядей ли? Аль так гуляет? Должно, так гуляет. Входит Борис.

Барыня

Что прячешься! Нечего прятаться! Видно, боишься: умирать-то не хочется! Пожить хочется! Как не хотеться! Видишь, какая красавица! Ха, ха, ха! Красота! А ты молись богу, чтоб отнял красоту-то! Красота-то ведь погибель наша! Себя погубишь, людей соблазнишь, вот тогда и радуйся красоте-то своей. Много, много народу в грех введешь! Вертопрахи на поединки выходят, шпагами колют друг друга. Весело! Старики старые, благочестивые, об смерти забывают, соблазняются на красоту-то! А кто отвечать будет? За всё тебе отвечать придется. В омут лучше с красотой-то! Да скорей, скорей! Катерина прячется. Куда прячешься, глупая! От бога-то не уйдешь! Удар грома. Все в огне гореть будете в неугасимом! (Уходит.)

Катерина

Ах! Умираю!

Варвара

Что ты мучаешься-то, в самом деле! Стань к сторонке да помолись: легче будет.

Катерина

(подходит к стене и опускается на колени, потом быстро вскакивает). Ах! Ад! Ад! Геенна огненная! Кабанова, Кабанов и Варвара окружают ее. Все сердце изорвалось! Не могу я больше терпеть! Матушка! Тихон! Грешна я перед богом и перед вами! Не я ли клялась тебе, что не взгляну ни на кого без тебя! Помнишь, помнишь! А знаешь ли, что я, беспутная, без тебя делала? В первую же ночь я ушла из дому...

Кабанов

(растерявшись, в слезах дергает ее за рукав). Не надо, не надо! Не говори! Что ты! Матушка здесь!

Кабанова

(строго). Ну, ну, говори, коли уж начала.

Катерина

И все-то десять ночей я гуляла... (Рыдает.) Кабанов хочет обнять ее.

Кабанова

Брось ее! С кем?

Варвара

Врет она, она сама не знает, что говорит.

Кабанова

Молчи ты! Вот оно что! Ну, с кем же?

Катерина

С Борисом Григорьевичем. Удар грома. Ах! (Падает без чувств на руки мужа.)

Кабанова.

Что, сынок! Куда воля-то ведет! Говорила я, так ты слушать не хотел. Вот и дождался!

Катерина

(одна). Куда теперь? Домой идти? Нет, мне что домой, что в могилу — все равно. Да, что домой, что в могилу!.. Что в могилу! В могиле лучше... Под деревцом могилушка... как хорошо!.. Солнышко ее греет, дождичком ее мочит... весной на ней травка вырастет, мягкая такая... птицы прилетят на дерево, будут петь, детей выведут, цветочки расцветут: желтенькие, красненькие, голубенькие... всякие (задумывается), всякие... Так тихо! Так хорошо! Мне как будто легче! А об жизни и думать не хочется. Опять жить? Нет, нет, не надо... нехорошо! И люди мне противны, и дом мне противен, и стены противны! Не пойду туда! Нет, нет, не пойду! Придешь к ним, они ходят, говорят, а на что мне это? Ах, темно стало! И опять поют где-то! Что поют? Не разберешь... Умереть бы теперь... Что поют? Все равно, что смерть придет, что сама... а жить нельзя! Грех! Молиться не будут? Кто любит, тот будет молиться... Руки крест-накрест складывают... в гробу! Да, так... я вспомнила. А поймают меня, да воротят домой насильно... Ах, скорей, скорей! (Подходит к берегу. Громко.) Друг мой! Радость моя! Прощай! (Уходит.) Входят Кабанова, Кабанов, Кулигин и работник с фонарем.