Чем отличается принцип работы над детским и взрослым спектаклями? Разительны ли эти отличия?
Так получилось, что всё, что я создавал, было рассчитано на семейного зрителя. Когда у меня будет опыт работы над спектаклем именно для детей, тогда я, возможно, и отвечу на этот вопрос.
Самое главное – чтобы материал, который используется в спектакле, помогал семье. У меня есть друг, который одно время выпивал. Как-то он пришёл на спектакль «Тетради Тома Кенти». Он всегда приходил к нам на спектакли и всегда оставался, мы долго обсуждали, разговаривали. Но в тот раз он молча встал и ушёл, ничего не сказал. Я подумал, что ему не понравилось – первый раз ему не понравился наш спектакль. После того случая он исчез. Через полтора года мне написала его жена – благодарила нас. Оказалось, что после того спектакля они уехали далеко на север, мой друг перестал употреблять. Дети, жена были счастливы. Думаю, это самая большая победа – когда спектакль не разрушает семью, а когда человек понимает, что в его жизни что-то не так, и находит силы это исправить. Много таких примеров было также после спектакля «Я – Басё» – люди смотрели, и что-то в них менялось. В наших спектаклях нет нравоучений – мы не говорим, что можно, а что нельзя. Мы просто показываем историю, даём возможность взглянуть на проблему со стороны. И если у зрителя получается увидеть, я счастлив.
Или мои концерты горлового пения – последнее время на них всё чаще стали приходить семьями – взрослые с детьми. Это очень приятно. Когда дети слушают горловое пение, они представляют, что находятся в лесу, в степи, в горах. Когда они после рассказывают о своих впечатлениях, я удивляюсь – даже у меня не возникает таких образов. Горловое пение исполняется без слов, а у детей на это возникает целая история, они видят картинки, фантазируют. Как будто читают книгу.